Более трех недель прошло с момента публикации последнего нью-йоркского обзора. Не вдаваясь в детальный рассказ о причинах столь долгой паузы, замечу, что в этом обзоре я расскажу подробно не обо всех концертах, на которых мне довелось побывать. Если кому-нибудь из читателей будет интересно узнать все остальное, то я с удовольствием отвечу на их вопросы по почте или в форуме на сервере. Кстати, мне теперь можно писать на новый почтовый адрес shokin@bellatlantic.net.
И еще одно лирическое отступление, связанное с введением к предыдущему обзору. Я стал получать письма, в которых читатели упрекают меня в недобросовестном отношении к джазовому мейнстриму, качественные образцы которого, по моим утверждениям, в Нью-Йорке найти крайне сложно. Чтобы не возвращаться к этой теме снова и снова, я попробую еще раз изложить свою точку зрения. Во-первых, совершенно очевидно соображение о том, что я хожу слушать тех музыкантов, которые мне нравятся, а названия стилей, в которых они играют, меня интересуют мало. Если все-таки попытаться дать определение, то это стиль, находящийся на стыке джаза, авангарда, классической и народной музыки (название ему придумайте сами). Во-вторых, как в любом другом жанре, в джазе много музыкантов, прекрасно исполняющих давно известные произведения или повторяющих манеру игры великих джазменов, но джаз, как известно, искусство, основанное в большой степени на человеческой индивидуальности, которое не терпит пусть даже замечательных имитаций. Но, к сожалению, многое из того, что звучит в клубах, другим словом не назовешь. И последний, немаловажный для меня аргумент заключается в том, что многие клубы давно превратились в места, где можно встретиться, поговорить, выпить, закусить и заодно послушать высочайшего класса музыку. Явление это нормальное и связано с тем, что джаз (особенно классический) стал развлечением для респектабельных интеллигентных людей. Однако атмосфера в таких местах оставляет желать лучшего, а это неизменно отражается и на том, как играют музыканты. Из всего вышесказанного не следует, что слушать нечего - единственный вывод в том, что мне интересней другие места и имена.
Ну а теперь вернемся к музыке.

В середине февраля в "Тонике" прошел сдвоенный концерт гитариста Марка Рибо. "Сдвоенный" в том смысле, что в первом отделении был представлен один проект, а во втором - другой. В более серьезной и сложной первой части прозвучала сюита, написанная для балетной труппы в рамках гранта "Встреча с композитором" ("Meet the Composer"). (Впрочем, Рибо предложил изменить название на более длинное - "Встретишь композитора - ударь его!" ("Meet the Composer - Beat the Composer!"). Кроме Марка Рибо - гитара со всевозможными устройствами для искажения звука - в этом проекте принимали участие: Энтони Колмэн - синтезатор, фортепиано, тромбон и губная гармоника; Кристин Бард - перкуссия и Роб Томас - контрабас и скрипка. Конечно, ничего похожего на балет в его классическом понимании в этой музыке нет, зато возникает устойчивая ассоциация с балетом современном в духе хореографа Морриса Бежара. Сюита настолько иллюстративна, что и без пластического воплощения создается не только музыкальный, но и визуальный образ. Похоже, на сегодняшний день это самое значительное и неординарное сочинение Рибо, приоткрывающее завесу над его, на мой взгляд, еще не до конца реализованным композиторским талантом.
Во втором отделении на смену Колмэну и Томасу пришли аккордеонист Тед Райхман и французская певица Кетрин Жано, в течение недели дававшая концерты с разными музыкантами и в разных клубах. Прочитав краткую музыкальную биографию певицы, я примерно представлял, что меня ждет - коктейль стилей с упором на нестандартные вокальные приемы и неджазовые импровизации, горячо любимые Фредом Фритом и покойным Томом Корой. Так оно и оказалось - ничего принципиально нового, но слушать интересно.

Неделю спустя в том же "Тонике" трубач Стивен Бернстин, известный, прежде всего, своим квартетом Sex Mob, представлял свой новый проект - Steven Bernstein's Millenial Territory Orchestra. Оркестр играл в последнем полуночном сете клуба, а два вечерних были отданы женскому квинтету аккордеонистки Паулины Оливерос, которая большую часть времени, выражаясь молодежным языком, гнала феминистические телеги. А с музыкальной частью ее программы дела обстояли не лучшим образом. Единственным украшением довольно банальных пьес с псевдоклассическим вокалом в околофриджазовой манере была изумительная игра барабанщицы Сьюзи Ибарры. Однако вернемся к Бернстину. Это и в самом деле оркестр, но оркестр не совсем джазовый, так как кроме духовых и ритм-секции в него входят скрипки и аккордеон, на котором играет все тот же Тед Райхман. Сам Стивен играет не только на обычной, но и на редкой слайд-трубе. Тем, кому нравится музыка культовой группы Squirrel Nut Zippers, должен понравится и оркестр Бернстина. Концерт, больше похожий на репетицию, представлял собой отличный веселый и громкий свинг, постоянно прерываемый Стивеном, заставлявшим музыкантов играть не понравившиеся ему куски заново и развлекавшим и без того вовлеченных в игру слушателей шутками и комментариями по поводу музыки и мэра города Нью-Йорка. Описывать исполнительское мастерство лидера оркестра я не буду, так как словами описать его сильную атаку, скользящий звук и неизменно отточенную фразировку невозможно. На мой взгляд, на сегодняшний день Стивен Бернстин - один из самых интересных трубачей, а его сольный альбом Diaspora Soul, вышедший в прошлом году на фирме Tzadik - один из лучших альбомов года. Музыкальная судьба его оркестра только начинается и, принимая во внимание энергию его руководителя, в скором будущем его можно будет услышать не только в последнем ночном сете.

Как обычно в понедельник в главном зале клуба Knitting Factory проходил концерт из нескольких отделений. На этот раз их было всего два: в первом играл сопрано-саксофонист Филлип Джонстон со своим "прозрачным квартетом" (Phillip Johnston's Transparent Quartet), а вот втором - Ури Кэйн со своим трио.
Филлип Джонстон - музыкант довольно загадочный, недаром один из его ансамблей был назван "самым знаменитым из неизвестных ансамблей Нью-Йорка". А еще его упрекали во вторичности и подражании Стиву Лэйси за то, как он играет на сопрано-саксофоне. Как мне кажется, эти упреки не обоснованы, ведь кроме, возможно, не вполне уникального исполнительского мастерства, Джонстон обладает уникальной способностью объединять авангардные мелодии и аранжировки с теплой легко воспринимаемой "прозрачной" музыкальной аурой. Отчасти поэтому в последние годы его все чаще и чаще приглашают работать как кинокомпозитора. Его красивые и яркие мелодии для фильмов немного похожи на записи для музыкальных шкатулок, вызывая в памяти ассоциации с курехинской музыкой к "Господину оформителю". Некоторой кукольности звучания его ансамбля способствуют аранжировки, в которых вместо ударных - вибрафон. Полный состав квартета такой: Филлип Джонстон - сопрано-саксофон; Джо Руддик - фортепиано, баритон-саксофон; Марк Джозефсберг - вибрафон и Дэвид Хофстра - контрабас. К сожалению, по техническим причинам на концерте не были показаны отрывки из фильмов, которые должны были озвучивать музыканты. Тем не менее, приятно, что неполадки с техникой никак не отразились на качестве исполненной музыки.
В противоположность спокойному размеренному музицированию Джонстона выступление Ури Кэйна показалось напористым и стремительным. Фортепианное трио, в котором барабанщик Ральф Петерсон вместо палочек иногда берет в руки трубу, показало ураганную технику и потрясающий драйв. Ури Кэйн - не только выдающийся и разносторонний пианист, но и великолепный аранжировщик и интерпретатор. Один из двух его альбомов с переработанными симфониями Густава Малера не только получил отличные отзывы со стороны джазовых и академических музыкальных критиков, но и был назван лучшим малеровским альбомом года. Другая его работа, посвященная американской популярной музыке 20-х, также зарекомендовала себя, как выдающаяся. Программа этого концерта была в прямом смысле стандартной, то есть ничего, кроме джазовых стандартов, сыграно не было. Однако сами мелодии занимали весьма небольшую часть программы - ее большая часть была отдана вариациям и импровизациям, исполненным очень искусно. Единственным неутешительным фактом было то, что по традиции оба отделения концерта были короткими.
Перед уходом из клуба мне удалось послушать еще один ансамбль. В пивном баре, находящимся на промежуточном этаже между главным залом и старым залом, играло трио молодого альт-саксофониста Дэнни Замира (см. дневник за 2 февраля), недавно получившее название Satlah. То, что играет Замир, можно с некоторой натяжкой отнести к клезмер-джазу, хотя это определение будет неточным. Используя ближневосточные мелодии и даже подкладывая под свои композиции пение и разговоры на иврите, трио на самом деле играет довольно жесткий фри-джаз в духе "Масады" Джона Зорна, но с большим упором на контрабас и ударные и с яркими орнаментальными саксофонными соло. При этом энергии и задора музыкантам не занимать. Осталось дождаться конца месяца, когда выйдет дебютный альбом группы, чтобы выяснить насколько это интересно в записи.

Следующее событие должно было стать центральным в обзоре, но по некоторым причинам им не стало. Речь идет о серии концертов секстета трубача Дейва Дугласа в старейшем клубе Village Vanguard. Эта серия была приурочена к выходу первого альбома Дугласа на крупном лейбле RCA. Этот альбом посвящен пианистке Мэри Лу Уильямс. Не буду еще раз подробно рассказывать, что собой представляет эта программа, а перечислю лишь музыкантов, принимавших участие в концерте. Это: саксофонист Грег Тарди, тромбонист Джошуа Роузман, пианист Ури Кэйн, контрабасист Джеймс Джинус и барабанщик Джои Барон. Казалось бы, отличный состав, его год от года все более популярный лидер, знаменитый клуб и небанальная музыка должны были гарантировать что-то экстраординарное. Но чудо не произошло. Концерт был очень хорошим, но не более того. Попытки Дугласа войти в образ и создать композиции стилистически близкие творчеству Мэри Лу Уильямс, на мой взгляд, успеха не имели. Слишком все оказалось тяжеловесно и сложно. В результате программа явным образом распадалась на две части: авторские композиции и аранжировки пьес Уильямс. Возможно, отрицательно сказалось и то, что я был на первом из 14 сетов секстета, и музыканты нервничали - Village Vanguard все-таки один из самых известных джазовых клубов не только в городе, но и во всем мире. Аккуратные, чуть ли не выученные соло, честно отыгранные друг за другом квадраты вызывали если не скуку, то недоумение. То, с какой энергией могут играть по крайней мере некоторые участники группы, я убеждался несколько раз. Тут же все было иначе. В итоге аплодисменты звучали настолько недолго, что музыканты не успели вернуться обратно на сцену до того, как они стихли. Ошарашенному Дугласу пришлось пошутить: "Хм, а мы-то собирались сыграть на бис... Ну, раз все равно все дошли до сцены, то мы так и сделаем". И все-таки, несмотря на не совсем удачное выступление, выход этого альбома и серию концертов в Village Vanguard можно назвать вехой не только в творчестве Дугласа, но и в истории всего даунтаун-джаза в целом. Небольшой, но уверенный шаг к массовому слушателю и широкой аудитории.

Еще одно имя в обзоре и еще одно место, где происходят прелюбопытнейшие события. Второго марта в еврейском культурном центре Makor состоялся концерт, посвященный 100-летию со дня рождения композитора Курта Вайля. Его программа была подготовлена и проведена пианистом и органистом Энтони Колменом. В концерте принимали участие уже известные нам гитарист Марк Рибо, саксофонист Бригган Краусс, контрабасист Брэд Джонс, барабанщик Роберто Родригес, аккордеонист Тед Райхман, тромбонист Кертис Хассельбринг, а также вокалисты Гордон Гано, Эстер Балинт, Шилли Хирш, Орен Блодоу, Дженифер Чарльз и Санда Вийгель. Интерес к творческому наследию Вайля последние годы растет. В немалой степени этому способствуют не только бродвейские постановки, но и вышедшие с разницей в 10 лет два альбома с его музыкой в исполнении таких разных музыкантов как Карла Блей, Лу Рид, Фил Вудс, Том Уэйтс, Мэриэнн Фэйтфул, Ник Кейв, Стинг, Джон Зорн и многих и многих других. На этот раз программа не была похожа на сборник разрозненных по стилю аранжировок и композиций. Это и понятно - все было подготовлено и отобрано Энтони Колмэном и даже был тщательно выстроен порядок вещей в концерте, на котором слушателям были розданы программки. (Случай для клубных выступлений небывалый!) Я думаю, в программу сознательно не были включены такие хиты, как "Мэкки-нож" или "Alabama Song". Благодаря этому Колмэну удалось создать настроение не концерта, а какого-нибудь кафе начала 30-х, когда и были написаны эти песни. Часть из них к тому же была спета на немецком, то есть именно так, как они звучали в те годы. При этом в общую канву концерта хорошо вписывались и нестандартное пение Шилли Хирш, и безумные звуки гитары Рибо, и, напоминающий позднего Уэйтса аккомпанемент на помповом органе Колмэна, и даже чуть ли не гранжевый вокал Дженифер Чарльз. Почти каждая песня сопровождалась небольшой историей о ней или о том, какую роль она сыграла в жизни исполнителя. Так, например, Санда Вийгель рассказала, что именно слушая песни Курта Вайля, она решила стать певицей. А Гордон Гано сказал, что "Трехгрошовая опера", песню "Denn Woven Lebt Ein Mensch?" ("What Keeps Mankind Alive?") из которой он спел, имеет к нему непосредственное отношение, так как его отец участвовал в ее первой постановке на Бродвее. Я же со своей стороны нашел еще одну странную связь: именно эту песню поет на первом альбоме-посвящении Вайлю Том Уэйтс, отказавшийся позже продюсировать альбом группы Violent Femmes, которая, по утверждению вокалиста группы, изуродовала в отместку за это одну из песен Уэйтса на альбоме, посвященном уже самому Уэйтсу, ну а вокалист Violent Femmes и есть Гордон Гано. Возвращаясь домой после концерта, я в который раз задавался вопросом, останется ли этот концерт только в памяти слушателей или все-таки найдется кто-нибудь, кто сумеет выпустить ее на компакт-диске.

Еще одна серия концертов, пропустить которую я не мог. В старом офисе Knitting Factory четыре вечера подряд свои четыре ансамбля представлял Мэтт Дарриу. Мне удалось побывать на двух из них. Об оркестре Matt Darriau's Ballin' the Jack я уже однажды писал (см. дневник за 26 января), но он выступал в первый день, а два следующих вечера были отданы более новым и необычным проектам.
Recycled Waltz Orchestra ("переработанный оркестр вальса" или "оркестр переработанных вальсов") - еще одно загадочное название, придуманное Мэттом, который любит играть словами. (Напомню, что его самый известный ансамбль - квартет Paradox Trio). На самом деле в оркестре всего шесть человек, из которых стоит выделить гитариста Брэда Шепика, виолончелистку Марту Колби и потрясающего аккордеониста из Одессы Юрия Лемешева. Ансамбль был создан для исполнения музыки кинокомпозитора Бернарда Херрмана, известного, прежде всего, как автора музыки к фильмам Хичкока. На самом деле ансамбль играет не только его музыку, но все композиции, так или иначе, представляют собой удачные стилизации под киномузыку. Слушать их легко и приятно, особенно когда с проворством фокусника какая-нибудь народная бразильская мелодия превращается в типичную одесскую плясовую песню. Конечно, не обошлось без столь любимых Мэттом Дарриу балканских, ближневосточных и славянских мелодий, но если в Paradox Trio можно услышать народные корни, то здесь это скорее городской фольклор и популярные песни. Да и состав инструментов другой: Брэд Шепик играет на гитаре, а не на сазе, сам Дарриу чаще берет в руки саксофон и флейту, а не народные дудки, плюс виолончель, аккордеон, контрабас и ударные вместо думбека и перкуссии. Единственное, что для меня осталось загадкой, когда Мэтту удается писать все аранжировки и репетировать, ведь репертуар этот ансамбля никак не пересекается с репертуаром его остальных проектов.
На другой день еще один новый проект - Matt Darriau's Celtic Eclectic. Опять новый состав: Мэтт Дарриу - разнообразные духовые (я их насчитал 10 штук); Лиза Гуткин - скрипка; Грэг Андерсон - бузуки; Херн Габоис - думбек, зарб и перкуссия; а также специальный гость из Бостона Ноэль Скотт - кнопочный аккордеон, по виду напоминающий маленькую гармошку. Мэтт и Лиза играют в куда более известной кельтской группе Whirligig, но им, судя по всему, не хватает там свободы самовыражения. Рилы и джиги собственного ансамбля Дарриу в меньшей степени связаны непосредственно с кельтской музыкой и вобрали в себя все те же излюбленные восточноевропейские традиции и джазовые импровизации. Недаром Мэтт кроме волынки использует болгарскую народную флейту, саксофоны, кларнеты и даже странного вида металлическую дудку, сделанную, скорее всего, из водопроводной трубы. Глядя на этот инструмент, я почему-то вспомнил чешского виртуоза Иржи Стивин, который тоже любит играть на диковинных духовых, в том числе на свирели, собственноручно сделанной им из пластиковой трубки для туалета. Если когда-нибудь Celtic Eclectic все-таки доберутся до России или выпустят альбом, то я настоятельно рекомендую всем любителям кельтской музыки их послушать. Как мне кажется, их подход к традициям во многом интересней чересчур аутентичного понимания других исполнителей народной музыки.

Прошло довольно много времени с того момента, как я начал писать это обзор. И время это внесло некоторые коррективы. Неделю спустя с того момента, как трио Satlah играло последний раз в баре, музыканты представляли свой одноименный альбом в старом офисе клуба Knitting Factory. Несмотря на то, что слушателей было немногим больше, чем музыкантов, это был отличный концерт. Авторские композиции лидера трио саксофониста Дэнни Замира основаны на восточных мелодиях с ярким ритмическим рисунком и фри-джазовым гармоническим развитием. В отличие от Джона Зорна, саксофон Замира звучит менее остро, с большим количеством нюансов и более мягкой атакой, придавая его пьесам отчасти романтическое звучание. Барабанщик Кевин Зубек и контрабасист Шанир Эзра Блуменкранц не только поддерживают ритм в группе, но и довольно много играют дуэтом без лидера, но их игра не напоминает стандартные джазовые соло, это скорее модный драмз-энд-бейс, сыгранный в акустике. Названий у композиций, или как их называет Замир стихов, нет, а есть лишь номера, и, если судить по ним, то в запасе у трио материала еще, по крайней мере, на два альбома. Это не может не радовать, так как их дебютный компакт-диск, который поступит в открытую продажу в конце месяца, содержит лишь часть того, что прозвучало на концерте. Кстати, в записи этого альбома принимал участие сам Джон Зорн.

Уф, кажется, наконец, я добрался до конца. Торжественную встречу с главным редактором журнала Полный Джаз, прошедшую все в том же Knitting Factory, я оставлю на следующий раз. Надеюсь, что с его возвращением домой все войдет в привычное русло и мне больше не придется обозревать концерты аж за три недели.