Как я понимаю, именно Джо Моррис собрал эту четверку в Тонике на один импров сет. Не знаю, договаривались ли они заранее, что и как будут играть, но встретились музыканты прямо у сцены за несколько минут до концерта. Оставив дома бас-кларнет, Кен Вандемарк привез с собой кларнет обычный, тенор саксофон и баритон саксофон. Вовсю осваивающий контрабас, Моррис на этот раз ограничился игрой только на акустической гитаре, уступив место за большой скрипкой Марку Дрессеру. А Джерри Хемингуэй, которого я, кстати, видел впервые, играл на ударных.
Сет начался с плохо оформленных массивов звуков. И, хотя никаких накладок я не заметил, было видно и слышно, что музыканты еще не притерлись и пока лишь прощупывают почву. Вскоре, однако, Моррис, Дрессер и Хемингуэй разошлись уже по-настоящему. Слушая их трио, я вспомнил, как впервые слушал квартет Морриса, и какой вязкой и мрачной мне показалось его музыка. Что-то подобное я испытывал и на этот раз. Обычно напористо энергичный Вандемарк поначалу был не особенно заметен. Но где-то минут через двадцать, то есть после первой трети основной части сета, он стал все больше и больше выделяться на общем фоне. К концу второй трети это уже был полноправный квартет. Ну а в завершении часовой импровизации возник явный перевес в сторону саксофона. Именно такой, какой обычно бывает в группах с Вандемарком: яростные повторяющиеся короткие фразы, мощный звук ритм-секции, бешеный темп и нарастающей, готовый взорваться ритм. За это мы его и любим.
А на бис был разыгран совсем уже классический вандемарковский сюжет: медленная медленная тихая тихая почти незаметная мелодия, которая к не особенно отдаленному финалу выросла до грохочущего рева.
И неважно, что это был сет Морриса. Мы-то знаем, кто в лавке хозяин.