В субботу проживающий во Франции английский контрабасист-импровизатор Пол Роджерс отыграл завершающий сет своего американского турне в клубе Bowery Poetry Club. Отыграл не один, а в составе трио с перкуссионистом-вибрафонистом-барабанщиком Кевином Нортоном и гитаристом-программистом Ником Дидковски. Из всей троицы я до этого слышал только Дидковского, да и то не живьем, а в записи: в составе его группы Doctor Nerve и его же новой группы Bone. То, что я слышал, было настолько интересным, что я бы не отказался от удовольствия увидеть и услышать, как это происходит на сцене, а не в студии. Ну а о совместном концерте Дидковски с редким гостем в наших краях Роджерсом можно было только мечтать. Надо признать, однако, что о Роджерсе я знал лишь то, что он играет на сделанном по заказу пятиструнном контрабасе, а про Нортона не знал ничего.
Действительность, как оказалось, превзошла все ожидания. Во-первых, Роджерс играет не на пятиструнном, а на ШЕСТИСТРУННОМ контрабасе. А во-вторых (и это главное) - Нортон совершенно сумасшедший музыкант, одновременно, а не последовательно, играющий на вибрафоне, ударных и перкуссии.
Как заметил кто-то из музыкальных журналистов, Пол Роджерс не играет ритмическую основу на контрабасе, а строит архитектурные композиции. С этим невозможно не согласиться. Действительно, шесть струн его инструмента редко используются в привычном качестве. Пиццикато или смычком - Роджерс почти непрерывно создает звуки и созвучия, которые существуют как бы сами по себе. Пожалуй, из контрабасистов, которых я слышал до сих пор, это больше всего похоже на то, что делает Джоэль Леандр.
На фоне размытых структур Роджерса звучали четкие акустические рисунки Нортона. За редким исключением, когда все трое музыкантов играли смычком, его музыка была строго очерчена, отчетлива и кристальна чиста. В немалой степени это было вызвано богатым использованием вибрафона, звук которого был холоден и прозрачен.
И, словно балансируя между чистотой перкуссии и необработанными мазками контрабаса, поверх этого месива играл в свою игру Ник Дидковски. Его пропущенная через несколько примочек и компьютер гитара звучала именно так, как должен звучать современный музыкальный инструмент. Вязко, но вместе с тем четко, грязно, но не отталкивающе, спонтанно и одновременно механистично. Примерно такого звука, мне кажется, можно добиться, если смешать Марка Рибо, Фреда Фрита и Элиота Шарпа.
Ни на минуту не сбросив обороты и не расслабившись, трио отыграло напряженный семидесятиминутный сет. Обычно импровизационные джемы включают в себя несколько взлетов и падений, несколько мелодий или хотя бы ритмов и последующих вариаций на их основе. В этот же раз я стал свидетелем смешения трех музыкальных пластов. И, как мне кажется, эта пластическая музыка понемногу начинает вытеснять привычные нам формы.
Думаю, понятно, что концерт Роджерса, Нортона и Дидковски мне понравился. Понравился мне и Bowery Poetry Club, в котором я до этого на концертах не был. Обязательно надо будет зайти еще.